Неточные совпадения
Я сам признаюсь от всей
души моей, что и до сих пор, когда уже все прошло, совершенно не знаю, как и во что окончательно оценить этого несчастного, задавшего нам всем такую
задачу.
И в путях империалистической политики было много злого, порожденного ограниченной неспособностью проникать в
души тех культур и рас, на которые распространялось империалистическое расширение, была слепота к внешним
задачам человечества.
Наши максималисты в революционные годы тоже были старыми, не возрожденными людьми, плохим человеческим материалом для дела освобождения, — клетки их
душ были не подготовлены для выполнения исторической
задачи.
Душа не раскрывается перед многообразной исторической действительностью, и энергия мысли не работает над новыми творческими
задачами, поставленными жизнью и историей.
Судья мог спать спокойно в своей скромной могиле под убогой кладбищенской церковью: жена, насколько могла и даже более, выполнила
задачу, которая так мучила перед концом его страдающую
душу…
Разорение ушло далеко в степь. Киргиз Шахма держался только банком, Сашка Горохов разорился и спился, винокур Прохоров, хотя и держался, но тоже был в худых
душах. У банка была какая-то
задача систематически разорять всех.
По плану творения космос дан как
задача, как идея, которую должна творчески осуществить свобода тварной
души.
Вера в естественное бессмертие сама по себе бесплодна и безотрадна; для этой веры не может быть никакой
задачи жизни и самое лучшее поскорее умереть, смертью отделить
душу от тела, уйти из мира.
Задача индивидуума и вселенной в том, чтобы излечиться от болезни, очистить свое тело, подготовить плоть к вечности, а не в том, чтобы ждать естественного перехода в другие формы существования и надеяться на отделение
души от тела путем смерти.
Разверни новейшие таинственные творения, возмнишь быти во времена схоластики и словопрений, когда о речениях заботился разум человеческий, не мысля о том, был ли в речении смысл; когда
задачею любомудрия почиталося и на решение исследователей истины отдавали вопрос, сколько на игольном острии может уместиться
душ.
О! вы, доселе бесплодно трудившиеся над познанием существенности
души и как сия действует на телесность нашу, се трудная вам предлежит
задача на испытание.
Князь высказал свою фразу из прописей в твердой уверенности, что она произведет прекрасное действие. Он как-то инстинктивно догадался, что какою-нибудь подобною, пустозвонною, но приятною, фразой, сказанною кстати, можно вдруг покорить и умирить
душу такого человека и особенно в таком положении, как генерал. Во всяком случае, надо было отпустить такого гостя с облегченным сердцем, и в том была
задача.
— Тут, барынька, в слове этом,
задача задана: бог говорить — доля, а дьявол — воля, это он, чтобы спутать нас, подсказывает! И кто как слышить. В ину
душу омманное это слово западёть, дьяволово-то, и почнёть человек думать про себя: я во всём волен, и станеть с этого либо глупым, либо в разбойники попадёть, — вот оно!
— А дочь Николая Артемьевича Стахова! Вот после этого и рассуждай о крови, о породе. И ведь забавно то, что она точно его дочь, похожа на него и на мать похожа, на Анну Васильевну. Я Анну Васильевну уважаю от всего сердца, она же моя благодетельница; но ведь она курица. Откуда же взялась эта
душа у Елены? Кто зажег этот огонь? Вот опять тебе
задача, философ!
Однако Грас Паран, выждав время, начал жестокую борьбу, поставив
задачей жизни — убрать памятник; и достиг того, что среди огромного числа родственников, зависящих от него людей и людей подкупленных был поднят вопрос о безнравственности памятника, чем привлек на свою сторону людей, бессознательность которых ноет от старых уколов, от мелких и больших обид, от злобы, ищущей лишь повода, — людей с темными, сырыми ходами
души, чья внутренняя жизнь скрыта и обнаруживается иногда непонятным поступком, в основе которого, однако, лежит мировоззрение, мстящее другому мировоззрению — без ясной мысли о том, что оно делает.
Саша. Ах, Николай, если бы ты знал, как ты меня утомил! Как измучил ты мою
душу! Добрый, умный человек, посуди: ну, можно ли задавать такие
задачи? Что ни день, то
задача, одна труднее другой… Хотела я деятельной любви, но ведь это мученическая любовь!
При мерной воде эта мудреная
задача разрешается сравнительно легче, но при высокой все зависит от сплавщика: нужно иметь крепкую
душу, чтобы не дрогнуть, когда на вас понесется боец…
То, видно, нас соединило небо!
Но, милый друг, теперь, когда нашли
Мы оба в жизни твердую опору,
Скажи, куда направишь ты свой бег?
Какую цель своим поставишь силам?
Душе высокой, светлому уму
Какую ты задашь теперь
задачу?
Я назвал здесь очень немного
задач, но заранее соглашаюсь, что их наберутся целые массы, и притом гораздо более существенных. Сказать человеку толком, что он человек, — на одном этом предприятии может изойти кровью сердце. Дать человеку возможность различать справедливое от несправедливого — для достижения этого одного можно
душу свою погубить.
Задачи разъяснения громадны и почти неприступны, но зато какие изумительные горизонты! Какое восторженное, полное непрерывного горения существование!
Ставлю я разные вопросы старику; хочется мне, чтоб он проще и короче говорил, но замечаю, что обходит он
задачи мои, словно прыгая через них. Приятно это живое лицо — ласково гладят его красные отсветы огня в костре, и всё оно трепещет мирной радостью, желанной мне. Завидно: вдвое и более, чем я, прожил этот человек, но
душа его, видимо, ясна.
Домине Галушкинский опешил и не знал, чем решить такую многосложную
задачу, как сидевшая подле него девка, внимательно осмотрев Петруся, первая подала голос, что панычи могут остаться и что если ему, инспектору, хочется гулять, то и панычам также,"потому что и у них такая же
душа". Прочие девки подтвердили то же, а за ними и парубки, из коих некоторые из крестьян батенькиных, так и были к нам почтительны; а были и из казаков, живущих в том же селе, как это у нас везде водится.
Он с любовью и радостью начал говорить о том, что у него уже готово в мыслях и что он сделает по возвращении в Москву; что, кроме труда, завещанного ему Пушкиным, совершение которого он считает
задачею своей жизни, то есть «Мертвые
души», у него составлена в голове трагедия из истории Запорожья, в которой все готово, до последней нитки, даже в одежде действующих лиц; что это его давнишнее, любимое дитя, что он считает, что эта плеса будет лучшим его произведением и что ему будет с лишком достаточно двух месяцев, чтобы переписать ее на бумагу.
Пора наконец и расстаться с г. Милюковым. Но мы не можем расстаться с ним, не обративши внимания читателей на его превосходный разбор «Мертвых
душ» по всем правилам эпической поэмы. Применение всех этих правил к «Мертвым
душам» обнаруживает в авторе большой диалектический талант. Как, напр., умел он найти чудесное в «Мертвых
душах»? Это была трудная
задача, а он нашел, и нашел так искусно, что мы не можем удержаться от удовольствия выписать это место...
Из всех униженных и оскорбленных в романе — он унижен и оскорблен едва ли не более всех; представить, как в его
душе отражались эти оскорбления, что он выстрадал, смотря на погибающую любовь свою, с какими мыслями и чувствами принимался он помогать мальчишке-обольстителю своей невесты, какие бесконечные вариации любви, ревности, гордости, сострадания, отвращения, ненависти разыгрывались в его сердце, что чувствовал он, когда видел приближение разрыва между своей невестой и ее любовником, — представить все это в живом подлинном рассказе самого оскорбленного человека, — эта
задача смелая, требующая огромного таланта для ее удовлетворительного исполнения.
«Мешает, скотина, заниматься… — думает Зиберов. — Сидит над
душой тут и надзирает. Терпеть не могу контроля!» — Ну-с, — обращается он к Пете. — К следующему разу по латыни возьмете то же самое. Теперь по арифметике… Берите доску. Какая следующая
задача?
Люди тех кружков, в которых по преимуществу он вращался, смотрели на этот род службы скорее далее неблагосклонными и неуважительными, чем равнодушными глазами, и потому теперь, когда для дальнейшей жизни его предстали вдруг новые
задачи и цели, — ему показалось как-то странно и дико видеть и сознавать себя вдруг военным человеком, хотя, поразобрав себя, он вовсе не нашел в
душе своей особенной антипатии к этому делу.
Во всяком случае, — и этому необходимо давать надлежащий вес при оценке Мейстера Эккегарта, — художник слова и спекулятивный метафизик слишком сильно и явно дают себя знать в его сочинениях, чтобы можно было принимать все его идеи за религиозно-мистические интуиции и откровения, и никогда нельзя уверенно сказать, опирается ли проповедь Эккегарта на опытные переживания, или же она рождается из загоревшихся в
душе его художественных образов и спекулятивных идей, которые он превращает в
задачу для осуществления опытным мистическим путем.
Такая
задача хотя и подавляет непомерностью, но и овладевает
душой с неотступностью.
Однако этим дается ответ лишь о судьбах отдельных
душ, но не об основаниях мирового процесса, не о причине эманации, которая остается все-таки беспричинна и непонятна, хотя здесь именно и ставится
задача объяснить основания происхождения мира.
То самое, что перед Достоевским стоит мрачною, неразрешимою, безысходно трагическою
задачею, для Толстого есть светлая, радостная заповедь. И это потому, что для него
душа человека — не клокочущий вулкан, полный бесплодными взрывами огня, пепла и грязи, а благородная, плодородная целина, только сверху засоренная мусором жизни. Действительно из недр идущее, действительно самостоятельное хотение человека только и может заключаться в стремлении сбросить со своей
души этот чуждый ей, наносный мусор.
Здесь же совсем другой строй
души. Перед человеком стоит
задача:
Пред неизбежностью милый свой дух в груди укротивши...
Священному государству, священной власти монарха приписывалось руководство человеческими
душами и забота об их спасении, т. е. на царство кесаря возлагалась
задача, принадлежащая исключительно церкви.
Евангелие не столько учит о разрешении
задач жизни, сколько об излечении и перерождении ткани
души.
В классе «маэстро» мы проходим
задачи на всевозможные ощущения: на выражение гнева, радости, ярости, стыда, болезни, мольбы и приказания. Это ново, трудно, но интересно. Выдумываем сами небольшие сценки, изображающие наглядно то или другое движение
души, и разыгрываем их перед «маэстро».
— Это-то все-таки… А вот вы говорите выбрать себе девушку по
душе… Где выбрать-то? Из кого?.. Девушки-то нынче пошли какие-то, и как назвать, не придумаешь… Ежели образованная, так в министры метит. Какая уж она жена? Если немножко лоску понабралась, шелк да бархат подавай, экипажи, развлечения, а совсем уж необразованную, простую, как бы только для кухни, тоже взять зазорно… Словом с ней не перекинешься… Никому не покажешь ее… Вот тут и
задача…
При этом докладе мысль, что в посылке скрывается что-нибудь таинственное, пробежала, как огненная змейка, в голове сметливой и — нечего греха таить — влюбленной девушки. Угадчик-сердце шибко застучало, Мариорица призадумалась было, как математик над решением трудной
задачи, но поспешила спрятать в
душу свои догадки, раскрыла книгу с важностью президента и принялась за урок, читая его вслух. От первых стихов...
Задача духовного просветления и преображения, обретения Божьей воли и Божьей правды не есть только личная
задача, стоящая перед индивидуальной
душой.
Только Церковь претендует на обладание
душой человеческой и берет на себя
задачу водительствовать человеческими
душами.